ГУСЕВСКИЙ МАРЕСЬЕВ 

     Серёжа Морковкин родился в городе Гусь-Хрустальный в 1922 году в рабочей семье. В 8 лет мальчик по¬шел учиться в школу I степени № 3 (поселок Герценский). В 5-м классе начал писать стихи, собирая их в общую тетрадь, иногда сам же их декламировал наизусть на концертах школьной художественной самодеятельности. В 1938 году Сергея Морковкина, ученика 8 класса, приняли в комсомол. К тому времени он показывал хорошие результаты по успеваемости, а в активе школьного драмкружка пользовался авторитетом удачливого актера, декламатора-чтеца. Но никто пока в нем не замечал зарождения еще одного сильного личностного качества - нарастающего притяжения к миру музыки. Однажды после репетиции очередного спектакля Сергей попросил учителя пения, руководителя драмкружка П.И.Ушмарова пояснить начальные азы музыковедения.
     Петр Иванович Ушмаров провел с Морковкиным месячный курс индивидуальных занятий. Сергей порадовал учителя успехами, достигнутыми за этот период. Он вполне уверенно уже мог играть на скрипке, баяне и фортепьяно.
     В 1941 году он окончил рабфак и пошел работать на фабрику «Красный Профинтерн». Одновременно готовился к поступлению в литературный институт писателей СССР имени Горького. Литературную деятельность в своей жизни он ставил на первое место, а драматические успехи на сцене театра в фабричном клубе и музыку считал необходимыми факторами, которые оживляли в нем восприятие окружающего мира, обогащали новыми чувствами и мыслями.
Начавшаяся Великая Отечественная война круто изменила планы многих советских людей, в том числе и Сергея. 26 января 1942 года его призвали в Красную Армию, попал на Западный фронт станковым пулеметчиком в 5-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Прежде, чем попасть в окопы первой линии обороны, Сергей Морковкин прошел курсы пулеметчиков. Оборонял подступы к Москве на Смоленском направлении. Рота, в которой воевал Морковкин, занимала оборону в чистом поле, в снегу, в урочище, заросшем мелким лесом. В помощь роте была придана батарея сорокопяток, на случай, если немцы попытаются проутюжить наши позиции танками. Дорога немцам здесь перекрыта прочно, без боя не пройти.
     С утра фашисты подвергли позиции артобстрелу, потом показались танки с крестами на броне, они ползли прямиком на урочище, за ними бежали немецкие автоматчики. Ударили по танкам наши сорокопятки, внося сумятицу в ряды врага. Три танка остановились, из открывшихся люков стали выпрыгивать танкисты в черных комбинезонах, четвертый, уронив ствол орудия на броню корпуса, закрутился на месте. Остальные продолжали наползать на наши укрепления. Сорокопятки продолжали бить прямой наводкой по танкам, но те упорно двигались вперед, огрызаясь ответными пушечными выстрелами. Расстояние между танками и нашими траншеями сокращалось. Немецкие автоматчики, прячась за броню, строчили из шмайсеров. Наши отвечали винтовочными выстрелами и короткими очередями из станковых и ручных пулеметов. Несколько красноармейцев со связками гранат поползли навстречу танкам.
     В том месте, где танковый клин почти вплотную приблизился к траншеям, раздалось несколько мощных взрывов. То сработали связки гранат, брошенные под днища и гусеницы бронированных монстров отважными красноармейцами. Поврежденные машины остановились, остальные развернулись и стали уходить к своим позициям. Следом за ними - автоматчики!
     Позади окопа, в котором стояли пулеметчики, остановился связной от командира роты.
- Морковкин! - крикнул негромко он.
- Я! - отозвался Сергей.
- Замри, чтоб немцы не обнаружили раньше времени твое гнездо! Приказ ротного! Начнете, когда фрицы попрут из-за бугра.
     И вот из балки, через пристреленное Морковкиным с вечера всхолмление, полезла немецкая пехота.
- Ну вот, Мить - обратился к второму номеру Сергей, - наступает и наше время. Это был первый бой Сергея. До вечера он вместе с напарником отбил
три атаки противника.
     Еще два дня немцы не мог¬ли угомониться, но всякий раз, когда пытались выбить «русских Иванов» из их окопов, получали решительный отпор. Пулемет Сергея - бил по немцам короткими очередями и метко. На третий день немцы неожиданно присмирели. Сергей с Дмитрием, пользуясь передышкой, углубили свой окоп, укрепили бруствер, подготовились к новым схваткам с фашистами. Старшина роты со своими ребятами на волокуше подвез три ящика с патронами, строго предупредил: «Быть наготове! Возможен - сильный бой. Будете наших пехотинцев поддерживать огнем».
     После завтрака командиров отделений и взводов вызвали к ротному. Пригласили и Морковкина как командира пулеметного расчета. Ротный сообщил, что их участок фронта усилен двумя стрелковыми батальонами, артбатареей, взводом танков. Все перечисленные подразделения уже готовы к бою. Пулеметчики прикроют огнем с флангов. Нужно приложить все силы, чтобы прорвать оборону фашистов и закрепиться самим на Смоленском направлении. В случае не¬обходимости танковый взвод поддержит.
     Бой развернулся через полчаса после артподготовки. Сергей и Дмитрий залегли в тесном овражке на опушке леса. Из-под мохнатых елей пулеметчики свободно обозревали местность, где разворачивалась атака. Немцы в сотне метров впереди своей обороны обустроили несколько дзотов, которые обрушили шквал огня в лоб атакующим. Сергей взял на прицел амбразуру первого справа дзота. Выверил планку и дал короткую очередь. Дзот на короткое время смолк, затем снова ударил свинцовым ливнем по приближавшейся пехоте. Сергей тоже дал длинную очередь, заставив вражескую огневую точку заглохнуть. С левого фланга наш пулемет пристреливался к первому слева дзоту. Тот смолк лишь после четвертой ленты. Еще два вражеских дзота продолжали косить наступавших красноармейцев, вынудили их укрыться в снегу. Сергей до боли в глазах в прицел пулемета пытался поймать амбразуру следующего дзота. Это было нелегко. Сверкающий на солнце снег слепил глаза, выжимал слезы. Поймал! Длинная пулеметная очередь заставила захлебнуться вражескую огневую точку. До третьего дзота Сергею не дотянуться - слишком большое расстояние. Этот дзот может нанести серьезный урон наступавшим, если его не уничтожить. Может кто-то из пехотинцев отважится связкой фанат погасить его? Смельчак нашелся. Грянул взрыв. Дзот на глазах стал разваливаться на части.
С правого фланга, где находился и пулемет Морковкина, на атакующих стали наседать автоматчики. Наши пулеметы выжидали, подпуская немцев поближе. И вот фашисты уже совсем близко.
- Огонь! - коротко бросает командир отделения.
     Все три правофланговых пулемета разом изрыгнули шквал огня. Сергей, в отличие от других, бил короткими очередями, так расход патронов меньше да и больше внимания уделяется на отслеживание действий противника. Он видел, как прячась от огня, нырнули в снег несколько фашистов напротив его пулемета. Заметил, что один из них пополз в сторону. «Хочет зайти сбоку», - мелькнула мысль у Сергея. Он дал снова короткую очередь по залегшим, продолжая следить за немцем, отделившимся от остальных. Тот продолжал заползать со стороны, расстояние между ним и Сергеем сократилось до сорока метров. «Вот сейчас приподнимет голову, осмотрится и откинется в снег... Готовится к гранатному броску...Не успеет. Морковкин развернул пулемет в сторону немца-одиночки. Фашист поднялся, в руке граната с вырванной чекой, но бросить не успел. Короткая очередь из пулемета прошила его грудь. Сергей уже развернулся, готовый отражать новый натиск противника. Через час атака автоматчиков была отбита.
     Ночь прошла тревожно, а когда развиднелось, наш танковый взвод Т-34 пошел на задремавшие немецкие окопы, следом за танками бежали бойцы первого батальона 586-го гвардейского стрелкового полка. Второй батальон оставили отдыхать до полудня и готовиться к выходу на поддержку первому в любой момент. Это был бой местного значения, без привлечения крупных сил, длился до наступления сумерек. Досталось и танкам, и обоим батальонам. Немцев заставили оставить насиженные позиции, уступив их нашим гвардейцам.
Санитары весь вечер и последующие полдня вытаскивали с места боя раненых и убитых. Укладывая на волокушу мертвых, санитарка вдруг услышала стон. Это стонал Сергей Морковкин: без сознания, раненный разрывными пулями в бок и голень. В медсанбате сделали первоначальную операцию, затем отправили в ближайший госпиталь.
     В свидетельстве о болезни за № 142 на имя Морковкина Сергея Ивановича было написано: «Заболевание обусловлено причинами, связанными с прохождением военной службы». Здесь же приводится мотивировка: «Ранен 19 февраля 1942 года пулями в левую голень и левый бок в бою на Западном фронте. Полутора суток лежал в снегу и получил обморожение II степени указательных пальцев обеих рук и обморожение пальцев обеих стоп II степени…». Санитарный поезд мчал его на Восток, на пятый день пути прибыл в столицу Киргизии - Фрунзе, потянулись недели, месяцы госпитальной жизни. Он сбился со счета, сколько раз его ввозили в операционную на каталке, где после операции подрезали, подправляли на культях бугорки. Морально меня поддерживала тогда библиотекарь Елена Мироновна Рафтина, писательница и переводчица, -рассказывал Сергей своим друзьям журналистам, ветеранам войны. – Однажды набросал небольшой стишок и показал ей. Прочитала. «Мне думается, удачно получилось. Знаешь, Сережа, покажу-ка я стих поэту Георгию Шенгелия», - пообещала Елена Мироновна.
Раненый не ожидал появления в его палате известного в те годы поэта Шенгелия. Вместе с ним побывал в госпитале не раз пианист Яков Зак. Они помогли измученному от боли и многочисленных операций солдату найти самое в то время необходимое - душевное равновесие, преодолеть мрачные мысли. Узнав от Сергея, что он до призыва в Красную Армию играл в заводском клубе на пианино, Зак попросил вынести раненого из палаты в фойе, где стояло пианино, и помог Сергею приспособиться к инструменту. Пальцы плохо разгибались, но он старался изо всех сил, музицировал.
Однажды к Морковкину заглянули начальник госпиталя, Шенгелия, Рафтина, Зак и другие незнакомые лица, они оказались представителями администрации города. Был зачитан Указ Президиума Верховного Совета о награждении пулеметчика Сергея Ивановича Морковкина орденом Красной Звезды.
     Через год после ранения инвалид Великой Отечественной войны С.И. Морковкин в сопровождении медсестры вернулся в родной Гусь-Хрустальный. Женился, поступил в Литературный институт Союза писателей СССР имени А.М.Горького, заочно закончил его. Дома не сиделось, тянуло в общественную жизнь. На свою небольшую пенсию и скромный заработок со временем купил аккордеон. По душе пришлась ему заводская самодеятельность. Как-то пришел посмотреть и будто прирос к сцене.
     Театр захватил Сергея Ивановича. Под руководством инвалида-фронтовика в городе впервые поставлены пьесы: Арбузова «Таня», Корнейчука «Платон Кречет», Анфиногенова «Машенька». В новом клубе стеклозавода им. Дзержинского были созданы все условия для творческой работы самодеятельности. Без С.И.Морковкина не обходился ни один вечер отдыха стеклоделов. Однако Сергей Иванович не забывал и журналистскую деятельность. Писал замечательные стихи, которые публиковались в «Коммунисте», «Ленинском знамени», в областных «Призыве» и «Комсомольской искре». Когда на хрустальном заводе Сергей Иванович стал редактором многотиражки «Хрустальщик», он привлек в помощь обширный круг авторов (рабкоровский актив), что значительно оживило газету.
     Преодолевая фронтовой недуг, он со своим драмкружком нередко выезжал в подшефный колхоз, где люди тепло встречали его бригаду. Он всегда был бодр, общителен, приветлив. Друзья и знакомые вос¬хищались его трудолюбием, творческими находками, его стойкостью, ведь бесконечные боли в культях не прекращались. Тогдашние протезы были далеки от совершенства, при ходьбе натирали мозоли. Тем не менее Сергей Иванович много ходил пешком, опираясь на трость. Наиболее близкие земляки называли его гусевским Маресьевым.
     15 августа 1983 года Сергея Ивановича не стало. До обеда он бодро разговаривал по телефону с друзьями, только лучшему своему другу, ветерану-фронтовику и журналисту Ивану Николаевичу Толмачеву признался: «Немножко «мотор» захандрил. Послал жену в аптеку за лекарством».
     Смерть подошла к нему незаметно с пронзительной болью и нехваткой воздуха в груди. В это время он сидел за письменным столом и готовил к выпуску сборник своих сти¬хов, объединенных общим на¬званием «Листки календаря».

                                                         В.ВЛАДИМИРОВ, краевед.
                                                        Статья в газете «Гусевские вести»,